Имя Александра Сергеевича Грибоедова, великого русского поэта и драматурга, знакомо каждому человеку. Но далёко не каждому известно, что он был ещё и выдающимся дипломатом, проявившим на этом поприще неза­урядные способности. По роду своей службы Грибоедов неоднократно бороздил обширные пространства Рос­сийской империи с севера на юг и обратно. Путь из Петербурга в Персию пролегал через Москву, Воронеж, Новочеркасск (тогдашнюю столицу Земли донских казаков), Ставрополь, Владикавказ, Тифлис и т.д. Именно о посещениях нашего края, и будет сегодняшний рассказ.

Подробная карта земли Войска Донского. 1833 год.

Почтовый тракт, которым приходилось пользоваться Грибоедову, пересекал Дон в двух местах: в верховье у станицы Казанской и в низовье — у станицы Аксайской. Путешествие было долгим и утомитель­ным и сопровождалось обязательными остановками на каждой почтовой станции для смены лошадей, а также — по желанию путника — для отдыха и ночлега. В Новочеркасске и Аксае сохранились до наших дней здания почтовых станций, на которых не раз останавливался Грибоедов.

Впервые Грибоедов побывал на Дону осенью 1818 года. Эту первую его поездку в Персию нельзя было назвать благополучной, как впрочем, и многие последующие. Из его писем с дороги явствует, что в пути ему приходи­лось много задерживаться то «за недостатком лошадей», то из-за экипажей, «сто раз разбитых и сто раз почи­ненных». Одна из таких «длинных стоянок ради починки», по-видимому, имела место и на крупной почтовой станции в Новочеркасске. Такая остановка давала возможность любознательному Грибоедову более или ме­нее детально ознакомиться с городом, его достопримечательностями, казачьим населением, его бытом и нра­вами.

Новочеркасск. Бывшая почтово-ямщицкая станция. Начало XIX в. Ныне здание детско-юношеской спортивной школы. По материалам сайта http://rostov-region.ru/books/item/f00/s00/z0000019/st016.shtml

На Кавказе и в Персии Грибоедов провёл около пяти лет. В марте 1823 г. он получает длительный отпуск. По пути в Москву и Петербург, писатель вторично пересёк донскую область, но теперь уже с юга на север. В Петербурге он общался со своими друзьями, в числе которых были и декабристы. Здесь же он закончил работу над третьим и четвёртым актами «Горе от ума».

В мае 1825 г. Грибоедов покинул Петербург, чтобы возвра­титься на Кавказ. Однако, поехал он другой дорогой, минуя Дон. Путь лежал через Киев. Далее Александр Сергеевич путешествовал по Крыму, встречался с друзьями, входившими в Южное общество декабристов. Затем через Керчь, Тамань, вдоль Куба­ни по Кавказской линии и Нальчик - в станицу Екатериноградскую. В штаб командира Отдельного Кав­казского корпуса, главноначальствующего в Грузии знаменитого генерала А. П. Ермолова, при котором он тогда служил чиновником «по дипломатической части», Грибоедов прибыл лишь в октябре.

Триумфальная арка в станице Екатериноградской, поставлена в 1784 году

Осенью 1777 года в районе урочища Бештамак на левом берегу реки Малки немного выше слияния её с Тереком была заложена крепость Святой Екатерины. Крепость имела пятиугольную форму. С запада, севера и востока крепость окружал двойной двухметровый вал. С южной стороны крепость была в 100 метрах от реки Малки. Здесь её защищал высокий обрывистый берег реки. На севере располагались главные Северные ворота, на месте которых позже была поставлена Триумфальная арка. Триумфальная арка – cимвол центра Кавказа. Её высота 12 метров. «Ворота» имеют форму двух четырехугольных башен, соединенных сводами, дугообразным потолком, внутри башен есть лестницы. Видимо, там были часовые, сторожевой пост, охранявший въезд. Воздвигнута, в 1784 году во время царствования Екатерины II в честь победы русской армии над турками и крымскими татарами. Арка была символическим началом Военной грузинской дороги. Через эту арку по Военной грузинской дороге начинали своё путешествие на Большой Кавказ Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Александр Грибоедов, Лев Толстой, декабристы и многие другие знаменитости. По материалам сайта http://kulturaproh.ru/

А в ноябре из Таганрога пришла весть о внезапной смерти Александра I. Затем курьер из Петербурга привёз сообщение о восшествии на трон Николая 1 и о восстании 14 декабря на Сенатской площади в Петербурге, в котором участвовали мно­гие друзья Грибоедова.

Алексей Петрович Ермолов (1777-1861). Гравюра А.Г. Ухтомского с оригинала В.И. Машкова. 1810-е гг. С.-Петербург

«А.С. Грибоедов, знаменитый автор комедии "Горе от ума", служил в продолжение довольно долгого времени при А.П. Ермолове, который любил его, как сына. …Вскоре после события 14 декабря Ермолов получил высочайшее повеление арестовать Грибоедова и, захватив все его бумаги, доставить с курьером в Петербург; это повеление настигло Ермолова во время следования его с отрядом из Червленной в Грозную. Ермолов, желая спасти Грибоедова, дал ему время и возможность уничтожить многое, что могло более или менее подвергнуть его беде. …Ермолов, отправляя обвиненного с преданным ему фельдъегерем в Петербург, простер свою заботливость о Грибоедове до того, что приказал фельдъегерю остановиться на некоторое время в Владикавказе, где надлежало захватить два чемодана, принадлежавшие автору "Горя от ума". Фельдъегерь получил строгое приказание дать Грибоедову возможность и время, разобрав заключавшиеся в них бумаги, уничтожить все то, что могло послужить к его обвинению. Это приказание было в точности исполнено, и Грибоедов подвергся в Петербурге лишь непродолжительному заключению…» Давыдов Д.В. Из "Записок, в России цензурой не пропущенных" http://www.griboedov.net/remember/016.shtml

А вскоре к генералу Ермолову прибыл из Петербурга фельдъегерь с приказом арестовать Грибоедова. На следующий день, 23 января 1826 года, Грибоедов был отправлен в сопровождении того же фельдъегеря в Петербург. Один из самых ближайших друзей Грибоедова Степан Никитич Бегичев рассказывал, что аресто­ванный предъявил ультиматум своему конвоиру: «Я сказал этому господину, что если он хочет довезти меня живого, так пусть делает то, что мне угодно. Не радость же мне в тюрьму ехать» — повторил Бегичев слова Гри­боедова. Фельдъегерю не оставалось ничего другого, как принять это условие. Тем более, что и сослуживцы Грибоедова, «отпуская его в Петербург с прискакавшим за ним курьером, крепко-накрепко наказывали этому курьеру довезти Грибоедова цела и сохранна, или никогда уже к ним не показываться (этот курьер имел частые поручения в Грузию), ибо сие может быть ему (курьеру) вредно». Видимо, эта угроза также возымела свое дей­ствие. И конвоир не очень притеснял своего подопечного.

Грибоедов неспроста старался максимально отсро­чить момент своего прибытия в Петербург. Во-первых, с какой стати арестованному торопиться в тюрьму?! Во-вторых, задерживаясь на станциях, он мог надеяться на случайную встречу с тем или иным знакомым или даже незнакомым, от которого можно было узнать дополнительные сведение о событиях в Петербурге. В-третьих, медлил потому, что таким образом, получал возможность ещё и ещё раз спокойно всё взвесить, проанализи­ровать и обдумать, как держать себя, что говорить на предстоящих допросах.

Но было и ещё одно обстоятель­ство. Из скупых рассказов того же С. Н. Бегичева известно, что на пути в Петербург «он (Грибоедов) ночевал в Новочеркасске». Это упоминание важно тем, что в Новочеркасске в то время жил известный донской историк и писатель Василий Дмитриевич Сухоруков, тоже причастный к движению декабристов, с которым Грибоедов был близко знаком. Вот почему, настаивая на остановке и ночёвке в Новочеркасске, Грибоедов мог рассчиты­вать (и, несомненно, рассчитывал!), что ему удастся встретится или ещё как-то связаться с Сухоруковым и сообщить о том, что ему известно о разгроме декабристов, предупредить о возможных репрессиях, а может быть, и узнать от него те или иные новости. И хотя не осталось документальных или свидетельских подтвер­ждений, что такая встреча состоялась, тем не менее, есть основания считать, что Грибоедову удалось связать­ся с Сухоруковым. Неспроста ведь декабрист Д. И. Завалишин писал в своих воспоминаниях: «Когда Грибоедов был арестован и содержался в здании Главного штаба со мною, Синявиным (сыном адмирала), братьями Ра­евскими, Шаховским, Мошинским и др., то разговор не раз касался того, были ли аресты на Дону (Чернышев был при кончине государя в Таганроге) и не арестован ли Сухоруков». Постановка этого вопроса среди аре­стованных декабристов — и именно в такой форме! — сама по себе предполагала обязательность встречи Грибоедова с Сухоруковым во время проезда Дона по пути в Петербург. Такая встреча в дороге, как считали сидевшие в Главном штабе, должна была иметь место непременно. В этом они, как видно, не сомневались. На гауптвахте Главного штаба вместе с другими декабристами Грибоедову пришлось просидеть под арестом че­тыре с лишним месяца, пока длилось следствие.

2-го июня 1826 года он был освобождён с «очистительным аттестатом». Спустя некоторое время после освобождения Грибоедов снова отправился на Кавказ к месту службы. В четвёртый раз он проезжал Землёй донских казаков. Это было во второй половине августа 1826 го­да.

По прошествии полутора лет, в марте 1828 года, Грибоедов снова — в пятый раз — пересекал степные просторы донского края, направляясь в северную столицу государства. Ехал он с чувством исполненного долга и законной гордости, ибо являлся одним из авторов Туркманчайского мирного договора, текст которого вёз те­перь в Петербург. Договор этот подводил итоги русско-персидской войны 1826-1828 годов и был заключён на весьма выгодных для России условиях, для выработки которых от Грибоедова требовалось много усилий и большое дипломатическое искусство. Естественно, Грибоедову не терпелось поскорее попасть в Петербург, чтобы окончательно завершить большой государственной важности дело. А, кроме того, ведь впереди — дол­гожданная встреча с друзьями, по которым истосковался. Вот только дурная дорога препятствовала быстрой езде. Ох, уж эти расейские дороги! Сплошное мучение! Весной и осенью — грязища, летом — зной и пыль. Разве, что зимой, по санному пути... Да и то сказать, хорошо, если мороз не больно лют да метель не крутит.

Прибытие в Петербург вестника мира было встречено пушечными залпами. В Петербурге Грибоедов провёл около трёх месяцев. Награждённый четырьмя тысячами червонцев, орденом святой Анны 2-й степени с брил­лиантами, чином статского советника и назначенный полномочным министром-резидентом в Персию, он вы­ехал из столицы 6 июня 1828 года.

Грибоедов делал остановки на многочисленных почтовых станциях не толь­ко для смены лошадей, но и для ночёвки и отдыха. Через три недели он прибыл в Новочеркасск. Здесь 24 июня он написал письмо одному из своих друзей Андрею Андреевичу Жандру: «Любезный брат, Андрей. Мухи, пыль и жар, одурь берёт на этой проклятой дороге, по которой я в 20-й раз проезжаю без удовольствия, без желания, потому что против воли... ». Письмо А.А. Жандру, вероятнее всего, было набросано поэтом-дипломатом в од­ной из комнат конно-почтовой станции; шитое досками строение её сбережено в Новочеркасске до наших дней. Можно полагать, что Грибоедов и на этот раз пробыл в Новочеркасске не менее суток.

Это было шестое и теперь уже последнее посещение Грибоедовым берегов тихого Дона. Спустя семь месяцев великий писатель трагически погиб в Тегеране.

Знакомство Грибоедова с Доном не было поверхностным. Оно не ограничивалось лишь созерцанием картин природы, мелькавших по сторонам дороги. Проезжая через Область войска Донского, Грибоедов неод­нократно наблюдал своеобразную, полную притягательности красоту безбрежной донской степи. Глядя на раз­бросанные то тут, то там курганы, которые словно какой-то великан высыпал из гигантской пригоршни, вряд ли он с его пытливым умом не задумывался о скрытых в них под толщей земли вековых тайнах.

Фото с сайта http://donrise.ru/. Донские зори - познавательный портал о Донском крае. Рекомендуем посетить.

Грибоедов, че­ловек с энциклопедическим образованием, был всегда внимателен ко всему окружающему, проявлял интерес к истории, исторической географии различных мест России, где побывал и где не был, к памятникам археоло­гии, к топонимии. С увлечением подлинного учёного он изучал документы, летописи, карты, книги, сопоставлял приводимые в них факты, высказывал своё мнение. В этом отношении представляют большой интерес его за­метки, касающиеся проблем истории, исторической науки, объединённые Грибоедовым под общим заголовком «Дезидерата», что в переводе с латинского означает «Пожелания». Круг интересов, охватываемый этими за­метками, достаточно широк. Однако примечательно, что в ряде записей неоднократно упоминаются прито­ки Дона — Донец, Сал, Медведица, Иловля, донские станицы Глазуновская, Качалинская, Цимлянская, Трехостровянская, города Азов, Черкасск, а также слободы Недвиговка, Синявка и др.

Так, он считал важным определение места, где на Дону в древности находился хазарский город-крепость Саркел. «Любопытное, — пишет он — известие в наших летописях есть описание путешествия (плавания) по Дону митрополита Пимена, в 1389 году». Далее Грибоедов анализирует приводимые в летописи сведения о поездке Пимена и ставит ряд вопро­сов, которые, по его мнению, должны помочь выяснить местоположение Саркела. «Речка, которая ниже Трех-Островянской станицы, вливается слева в Дон, называется в подробной карте, № 54, Сакарка. Не Саркела ли?» И дальше делает предположение, «Саркел стоял на Дону, ниже Черкасска, между ним и усть­ем Дона, притом на восточной стороне». К сожалению, это его предположение не оправдалось. Познакомив­шись с книгой ботаника и путешественника XVIII века И. П. Фалька «Топографические сведения о Российской империи», изданной на немецком языке в 1786 году, Грибоедов отметил в своих записках: «Академик Фальк... говорит о двух городищах значительных возле Цимлянской станицы. Он сам их не видал, но что казачий ата­ман ему об них рассказывал, всемерно заслуживает любопытного исследования имени, фигуры и вещества этих развалин. Не видать ли там следов искусства? Какое свойство фунта? Не раскапывали ли земли и что в ней найдено?»

Особое внимание Грибоедова к упомянутым Фальком городищам, оказалось, по существу про­видческим. Именно там, в районе станицы Цимлянской, археологическая экспедиция Академии наук СССР, руководимая профессором М. И. Артамоновым, в середине нашего столетия обнаружила остатки хазарского города-крепости Саркела.

Саркел. Остатки крепостной стены.1950 г.

Остатки крепости исследовались археологически в 1934-1936 и с 1949 по 1951 в рамках Волго-Донской новостроечной экспедиции. По материалам сайта Саркел (SARKEL), посвященного истории Цимлянского районаhttp://sarkel.ru/

Макет крепости Саркел-Белая Вежа (масштаб 1:500). Цимлянский краеведческий музей. 2007 г.

Саркел (хазарск. «белый дом») - хазарский, позже русский город-крепость на левом берегу реки Дон на окраине х. Попов, между станицей Цымлянской и хутором Красный Яр в устье реки Цымла (Цымля). В настоящее время находится на дне Цимлянского водохранилища. Подробнее см. http://sarkel.ru/istoriya/sarkel_belaya_vezha_krepost_kotoruju_mi_poterjali/

Ещё одно древнее городище на Донской земле весьма заинтересовало Грибоедова. Вот запись об этом, сделанная им самим: «Направо от устий Дона, между Недвиговкой и Синявкой, есть горо­дище, где будто бы находили монеты, серебряные и золотые, довольно отдалённых времён. Можно ли их иметь или видеть?» И как бы отвечая на этот свой вопрос, тут же замечает: «В Азове, конечно, такие найдутся». Гри­боедов прекрасно понимал, что находки золотых и серебряных монет свидетельствовали: здесь в древно­сти находилось крупное торговое поселение, - что и подтвердилось впоследствии. Городище, о котором гово­рится в этой записи Грибоедова, безусловно, — остатки древнегреческой фактории Танаиса, хотя са­мого названия этого древнего города он не упомянул.

Танаис. Раскопки на территории музея-заповедника (фото из архива библиотеки)

Так чутьё подлинного исследователя и на этот раз не подвело Грибоедова.